Переписанный день рождения, или Как армянский нос выдал гений Бабаджаняна

22.01.18 | 16:30

А вы знали, что день рождения гения советской эстрады вовсе не 22 января, а Хачатурян заметил талант Бабаджаняна еще в детском саду. Колумнист Sputnik Армения Рубен Гюльмисарян рассказал об известных и не очень подробностях жизни великого композитора.

Столетний юбилей Арно Арутюновича Бабаджаняна еще впереди, и нет сомнений, что через три года он будет отмечаться широко и пышно. Но и 97 лет – возраст почтенный и достойный возвеличивания, тем более в случае композитора, образ которого неотделим от его бессмертных произведений. А они звучат на планете, наверное, беспрерывно, ежесекундно.

Собственно, день рождения Бабаджаняна, если быть совсем точным, нужно отмечать 21, а не 22 января. Но дело в том, что через три года после рождения Арно именно 21 января решил умереть Ленин, и в огромной стране объявили ежегодный траур. Тогда казалось, что этот траурный день – навсегда (и в случае с Бабаджаняном так и вышло), и отец задумался о смене даты рождения ребенка. Не устраивать же праздники в такие дни — чревато это далеко не самыми хорошими последствиями, и семья переписала в метриках день рождения Арно.

Он еще в детсад ходил, когда именно там его заметил и благословил Арам Хачатурян — сам еще не мэтр и не "старик", но уже известный композитор. Хачатурян никуда после этого не сошел, нарушив сценарий, начертанный Пушкиным. Бабаджанян в одном из стародавних интервью пошутил, что Араму Ильичу бросился в глаза его рост и нос, росту этому под стать. "Он – избранный" — так отозвался Хачатурян о маленьком Арно, и физические пропорции здесь были совершенно ни при чем.

Так уж сложилось, что в разные, важные и критические, трудные и радостные моменты жизни рядом с Бабаджаняном всегда появлялся Арам Ильич.

Защита Бабаджаняном диплома в Московской консерватории имени Чайковского была феерической. Состав экзаменационной комиссии был самым что ни на есть "звездным" – Яков Флиер, Александр Гольденвейзер, Генрих Нейгауз и другие, представительнее не бывает. На защите, кроме классических произведений, требовалось исполнить и собственные экзерсисы, и Бабаджанян представил суду высокого жюри произведение в стиле Александра Скрябина. Так вот, собрание живых классиков дослушало исполнение и уточнило: хорошо бы, мол, сыграть именно свое, а Бабаджанян ответил, что именно этим он только что и занимался. Экзаменаторы были в шоке и некотором конфузе, ведь они-то уж досконально знали творчество Скрябина.

Тридцать лет, без малого половину своей жизни, Арно Бабаджанян постоянно боролся за жизнь со страшным диагнозом – белокровие – поставленным ему еще в 1953 году. Три десятилетия, прожитые в музыке и благодаря музыке.

Наверное, потому в его произведениях так много драматизма, ведь, осознавая серьезность положения, Арно Арутюнович старался успеть сделать по возможности больше. Но оставался веселым, компанейским человеком, любящим шутки, смех, анекдоты и всевозможные розыгрыши.

Феномен Арно Бабаджаняна проявлялся и в том, что личность его обладала магнитной притягательностью. Потому и дружил он со всеми, без исключения, композиторами-"конкурентами", поэтами, писавшими стихи на его музыку, певцами, эти песни исполнявшими. Евгений Евтушенко сказал о нем так: "Он родился именно как музыкант. Его талант не есть сумма кропотливых, каждодневных усилий типично незаурядного музыкального дарования. Он атипичен, сама природа позаботилась об этом".

А сам маэстро относился к собственной персоне с присущим ему добрым юмором: "Во времена Шопена или Рахманинова было куда легче — собрания не проводились, в нарды и шахматы не играли. И жизнь была менее интересной. Сегодня даже не знаешь: писать музыку или жить. Впрочем, не будь я композитором, играл бы, наверное, на сцене, изображал бы комика. Думаю, он у меня получился бы гротесковый".

armeniasputnik.am