Глава государства произвел важные перестановки в дипкорпусе. В частности, послом в Казахстане назначен теперь уже бывший постпред при ООН в Женеве Алексей Бородавкин, личность практически легендарная. Некоторые связали это с возможной отставкой министра Лаврова, некоторые – с необходимостью резкого усиления в Астане. Что происходит на самом деле?
В среду президент Владимир Путин подписал указ о назначении бывшего постпреда России при ООН в Женеве Алексея Бородавкина чрезвычайным и полномочным послом в Казахстане. При этом от должности посла в Астане синхронно (как это всегда и бывает) был освобожден Михаил Бочарников. Что до должности постпреда в Женеве, ее еще неделю назад официально занял замглавы МИД Геннадий Гатилов.
Ничего особо секретного в этой рокировке не было. Еще на прошлой неделе в представительстве РФ при отделении ООН в Женеве был дан банкет, на котором посла Бородавкина провожали на новый пост. Это не корпоратив, а вполне официальное мероприятие, следующее законам жизни дипкорпуса. Обыватели часто воспринимают посольские приемы как трату денег непонятно на что, но на практике такие банкеты – одна из составных частей работы дипломатического корпуса. Дипломат на линии огня – это хорошо выглядящий человек со светскими манерами и бокалом шампанского в руке. Так что, прежде чем критиковать МИД с позиций таксиста (эти люди всегда знают, как справедливо и быстро обустроить мир), надо все-таки вникать в специфику профессии. В отчетах так и было сказано: «В русской миссии при ООН дан банкет – вечеринка прощания с Его превосходительством послом, уезжающим на новое назначение».
Представительство РФ при организациях ООН в Женеве – второе по значимости после нью-йоркского. Традиционно эту должность занимают высокопоставленные работники МИДа в высшем ранге чрезвычайного и полномочного посла с опытом работы в Нью-Йорке и желательно на должности заместителя министра. Теперь эту позицию занял Геннадий Гатилов – также известная и популярная личность в дипломатических кругах.
Будни тогда еще советской миссии при организациях ООН в Женеве начались еще в 50-х. Изначально на так называемой старой вилле на Авеню дэ ля Пэ были три въезда и калитка, которые никак не охранялись, а местные жители и иностранцы, работавшие в соседних зданиях многочисленных ооновских организаций (ВОЗ, Всемирной организации труда, Красного Креста, Всемирной метеорологической организации и других), ходили через советскую миссию насквозь и даже парковали там машины. Очень удобно: как бы охраняемая территория и платить за парковку не надо. А на соседней площадке, принадлежавшей заместителю генсека ООН, и вовсе паслись племенные бычки – в свободное от работы время он их откармливал.
Ремонт и реставрация здания миссии начались только в начале 70-х годов, когда понадобилось принимать американские делегации на переговорах по сокращению и ограничению ядерных вооружений, в частности, Андрея Громыко и Генри Киссинджера. А в современной системе представительство в Женеве – один из важнейших инструментов взаимодействия с международными организациями, тогда как за нью-йоркским представительством в основном закреплены функции работы при Генеральной ассамблее (хотя, конечно, далеко не все регламентировано настолько детально).
В таком контексте назначение из Женевы в Астану для посла Бородавкина выглядит как бы понижением. Но на деле дипломатические карьеры строятся по несколько иным принципам и зачастую только выглядят линейными. Бородавкин с его китайским языком никогда, даже в советское время по «основному» направлению не работал. В 90-х он рос внутри посольства в Таиланде, но по-настоящему раскрылся на поприще, до тех пор в отечественном МИДе неведомом, возглавив через промежуточное назначение в 1999 году Четвертый департамент стран СНГ, где и проработал до 2002-го.
Кадровые дипломаты с советским опытом шли туда неохотно, считали такие назначения ссылкой, да и сама работа на постсоветском пространстве строилась чрезвычайно странно. В ельцинские времена на этом участке не существовало никакой структурированной и организованной политики, не было даже общей концепции дипломатической деятельности. Направления сдавались одно за другим, и некоторые последствия всего этого мы можем наблюдать до сих пор на Украине и в Грузии, не говоря уже о других деталях и обстоятельствах, которых навалом почти в любой стране бывшего СССР.
Именно в этот период США постепенно стали отказываться от на словах зафиксированного представления о постсоветском пространстве как о зоне российского влияния, начав говорить о «конкурентной зоне». Проще говоря: мы тут будем делать что хотим, раз вы не можете.
Департамент стран СНГ МИД РФ первым попытался как-то выровнять ситуацию. В период «правления» Бородавкина туда начали приходить заинтересованные люди из других департаментов. Стали налаживаться переговорные связи на конфликтных направлениях. Строились новые здания посольств в странах бывшего СССР, рос их штат (иногда несуразно много, как, например, в Армении, но это уже издержки работы соседних ведомств – чудовищно большое количество сотрудников консульской службы в безвизовой стране не могло не наводить на размышления). Развивалась гуманитарная работа, которая в 90-е годы была полностью запущена. Что-то переломить так и не удалось: например, никакой общей концепции работы в республиках бывшего СССР создано не было, но соответствующая работа все-таки стала проводиться. И именно департамент Бородавкина содействовал появлению в Москве тогда еще неформальных представительств Южной Осетии и Абхазии, впоследствии превратившихся в посольства.
В таком контексте назначение Бородавкина послом в Астану не выглядит чем-то для него неуважительным. Скорее, наоборот. Сейчас значимость работы на постсоветском пространстве в очередной раз возрастает, а Казахстан (при всем уважении к остальным участникам разнообразных региональных альянсов) – один из наших главных партнеров. Роль этой республики как переговорной площадки многократно выросла после успеха астанинского процесса по Сирии. А Средняя и Центральная Азия в широком смысле слова сейчас один из наиболее востребованных регионов для российской дипломатии. Не Сирией же единой.
Посол Бородавкин как раз тот человек, который способен, опираясь на уже имеющийся опыт, отчасти восстановить, а отчасти перестроить работу в регионе.
Новый постпред России при ООН в Женеве Геннадий Гатилов (Валерий Шарифулин/ТАСС)
|
Та же история с послом Гатиловым – фигурой, кстати, куда более закрытой, хотя он такой же карьерный дипломат, как и Бородавкин. Гатилов – арабист, работавший при Советах в Египте и Иордании, но впоследствии перешедший в структуру Управления международных организаций МИД СССР. Надо понимать, что именно это управление считалось кузницей перспективных кадров, поскольку давало своим сотрудникам подготовку и опыт более широкого профиля, чем управления и департаменты, специализированные по регионам и отдельным странам. Из УМО вышли самые разнообразные люди, включая, увы, Андрея Козырева, но также и Сергея Лаврова, который начинал на Цейлоне переводчиком с сингальского языка, что открывало для карьерного дипломата не слишком радужные перспективы. Кто вырос из него впоследствии, знают все.
Гатилов в должности заместителя министра активно принимал участие во всех переговорных процессах по Сирии и Ближнему Востоку, хотя его роль часто была не на виду. Перевод в Женеву с должности замминистра в этом плане можно считать вполне рациональным и закономерным. При этом и Гатилов, и Бородавкин принадлежат к ближайшему окружению Лаврова, и оба они по первоначальному образованию востоковеды в широком понимании термина. Некоторые экзальтированные либеральные комментаторы даже заговорили о формировании некоей «восточной мафии» вокруг главы МИД, которую он расставляет на ключевые посты якобы в преддверии грядущей отставки.
Но, во-первых, отставка Лаврова пока что плод больного воображения, впервые такие слухи стали распускать еще лет пять назад. Не оправдалось, но ответственности никто не понес. Точно так же одна популярная газета в свое время регулярно публиковала тексты о скором назначении Алексея Кудрина то ли премьер-министром, то ли советником премьер-министра. И все знали, что тогдашний главный редактор этого издания грубо и откровенно лоббирует интересы своего друга таким вот образом. Знающие люди смеялись, но слухи жили своей жизнью.
Во-вторых, разговоры о «восточных мафиях» в МИДе и СВР имеют корни еще в советских временах. Тогда с подачи западных советологов была популярна версия о засилье в советской, а потом и в российской разведке выходцев из управлений по Восточным странам. Леонид Шебаршин и Вячеслав Трубников работали в Индии, а Примаков и вовсе был востоковедом, который действительно любил окружать себя знакомыми по прежней работе людьми и выходцами из Тбилиси. Некоторые сотрудники, впоследствии ушедшие в открытую политику, бравировали таким «восточным» происхождением как неким пропуском в закрытый клуб. Один из них (ныне известный политолог и депутат Госдумы) заявлял в присутствии обозревателя газеты ВЗГЛЯД, что «человек, овладевший восточным языком, может управлять любым министерством и любым государством, даже Россией». Это было, конечно, неоправданной бравадой, и со временем концепция «восточной мафии» в МИДе и разведке закономерно исчерпала себя, хотя в среде западных советологов и «кремлеведов» гуляет до сих пор.
В-третьих, если уж и говорить о каких-то личных предпочтениях в дипломатии, речь все-таки должна идти не о «восточных людях», а об Управлении международных организаций. Это очень специфический профессиональный опыт, и похоже, как это ни печально, только он дает возможность оценивать всю работу международного ведомства как цельного инструмента внешней политики. Люди с узкоспецифичным опытом – сколь бы красив и интересен он бы ни был – все-таки не могут адекватно воспринять максимум нюансов для работы на высших постах ведомства и на ключевых направлениях.
Так что, если забыть о беспорядочных рассуждениях об уже несуществующих «мафиях» и надуманных отставках, рокировка Бородавкин – Гатилов не выглядит чем-то экстраординарным. Оба направления – СНГ и Международные организации – сейчас принципиально важны для российской внешней политики, и появление там известных и опытных дипломатов с прекрасным послужным списком можно только приветствовать. В конце концов, большая часть дипломатической работы всегда остается за пределами публичного освещения, что, наверное, правильно. Но надо помнить и о том, как выглядит дипломат на линии огня.
16:53
16:41
16:29
16:17
16:06
15:55
15:41
15:27
15:14
14:55
14:41
14:28
14:15
13:59
13:45
13:31
13:16
13:03
12:51
12:39
12:26
12:13
11:51
11:39
11:26
11:13
10:51
10:37
10:24
10:10
09:59
09:47
09:36
09:23
09:09
17:47
17:36
17:25
17:14
17:03
16:52
16:41
16:29
16:17
16:06
15:55
15:41
15:29
15:16
15:05
| Вс | Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | ||
| 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | |
| 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | |
| 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | |
| 28 | 29 | 30 | 31 | ||||
15:39
09:49
13:25
14:04
12:51
15:28
12:39
13:24
13:02
12:39
15:08
11:15
14:33
12:26
11:23
13:25
15:19
14:27
15:16
12:13
15:14
14:44
13:25
11:06
13:12
11:13
14:15
11:26
09:35
11:41
10:37
10:55
12:28
12:13
12:51
11:35
10:45
16:51
10:21
14:27
12:37
11:23
13:03
10:47
13:03
13:15
14:58
14:55
14:31
14:19
