Вялотекущая холодная война между администрацией Дональда Трампаи руководством ЕС переходит во всё более явную стадию, и ситуация вокруг Ирана здесь только вершина айсберга.
Вашингтон в кратчайшие сроки успел создать Брюсселю проблемы по длинному ряду менее очевидных, но не менее принципиальных вопросов. Так, парижский «климатический» протокол имеет фактически весьма малое отношение к экологии, но весьма большое — к критическим для ЕС экономическим интересам. Европа энергодефицитна и дальше ситуация будет становиться только хуже. Отсюда прямая заинтересованность в том, чтобы лишить более ресурсообеспеченных партнёров их естественных преимуществ, буквально создав им собственные проблемы и, в идеале, продав средства их решения.
Приверженность европейцев идее ближневосточного урегулирования, мало совместимая с односторонними произраильскими действиями США, также прямо связана с ключевыми стратегическими интересами — ЕС практически обречён на массированный импорт рабочей силы и не обзавестись при этом массой враждебно настроенного населения на собственной территории — далеко не тривиальная проблема. Недвусмысленное намерение Вашингтона избавить Европу от $ 150 млрд торгового профицита в торговле с США и продавить внушительное увеличение военных расходов (озвученные амбиции в 4% ВВП не могут не впечатлять), естественно, не добавляет согласия между союзниками.
Являются ли проблемы трансатлантической солидарности локальным отклонением от мейнстрима или имеют фундаментальный характер? Скорее, речь идёт о втором варианте.
Более семидесяти лет относительно комфортного сосуществования прямых конкурентов были привязаны к весьма конкретной экономической ситуации, которая быстро становится историей.
План Маршалла появился в ситуации, когда на долю США приходилось более половины мирового промышленного производства (рынок был достаточно свободен, чтобы США позволили себе, например, безболезненную ревальвацию доллара), а перспектива обвального «покраснения» Европы казалась более чем вероятной. При этом относительная идиллия стала историей ещё во второй половине 60-х — оживление европейской экономики мгновенно извлекло на поверхность «врожденные» противоречия евроатлантического сообщества. В 1971-м американцы без особых церемоний начали решать свои экономические проблемы за счёт европейских союзников. Между тем, западные экономики на тот момент находились, по сути, в тепличных условиях при практически полном отсутствии конкуренции — восточный блок не являлся полноценной альтернативой «демократиям» на мировом рынке.
Ключевыми факторами новой идиллии стали распад СССР и прогрессирующая деиндустриализация США. Штаты становились всё более рынком и всё менее конкурентом.
Проблема в том, что резервы постсоветского роста давно исчерпаны, конкуренция со стороны новых промышленных стран более чем наглядна, а США намерены получить свою промышленность обратно методами, живо напоминающими сценарии полувековой давности — и при этом сейчас по ту строну Эльбы не находятся десятки тысяч советских танков. Иными словами, стратегические интересы ЕС и США во многом откровенно противоположны, а старых точек соприкосновения всё меньше и меньше.
Как констатировали наблюдатели ещё в 2012-ом: «Следует признать, кажущееся спокойствие между Европой и США это не мир сотрудничества, новых инициатив или смелых перспектив. Напротив, нет никакой существенной поддержки альянса между кабинетом Барака Обамы и ЕС в области налогово-бюджетной политики, окружающей среды и безопасности. Более того, спокойные трансатлантические отношения только отражают глубокое размежевание». По сути, две основные части «золотого миллиарда» сейчас удерживает вместе в основном инерция. Трамп, в целом, просто позволил проявиться давно копившимся противоречиям.
Всплеск русофобии после 2014-го на время приглушил проблему, но быстрой «победы демократии» не вышло, а делить шкуру неубитого медведя оказалось дорогим и бессодержательным занятием. Безусловно, провокации в стиле Солсбери будут продолжаться, но рассчитывать на них, как на универсальное и долгосрочное средство, бессмысленно.
Каковы дальнейшие перспективы? Безусловно, «евроатлантическая солидарность» не превратится в анахронизм прямо завтра. Однако существует вероятность, что дрейф Вашингтона и Брюсселя в разные стороны будет лишь усиливаться со временем. Экономическая ниша, занимаемая сейчас ЕС и США, имеет тенденцию к сужению. Избыточная долговая нагрузка, вынуждающая постепенно демонтировать институты социального государства и старение населения (в конечном итоге и подтачивающее основы государства всеобщего благосостояния), весьма вероятно, приведёт к падению платёжеспособного спроса на Западе. При этом всё ещё сохраняющееся технологическое превосходство будет постепенно нивелироваться по мере развития Китая и его компаньонов по клубу догоняющего развития. Иными словами, долгосрочное усиление конкуренции между ЕС и США выглядит почти неизбежным. Насколько быстро и далеко оно ретранслируется в политическую плоскость?
К 2014-му рост антиамериканских настроений в Европе выглядел долгосрочным трендом и достаточно хорошо увязывался с нарастанием более «материальных» противоречий. Вполне вероятно, что эта тенденция будет воспроизводиться. Это не сделает Брюссель союзником Москвы, но, безусловно, урежет возможности Вашингтона.
Евгений Пожидаев
15:55
15:41
15:28
15:14
14:55
14:41
14:26
14:13
13:59
13:45
13:31
13:16
13:03
12:49
12:35
12:21
12:08
11:55
11:41
11:29
11:17
11:04
10:51
10:39
10:26
10:13
10:01
09:49
09:36
09:23
09:09
17:41
17:29
17:18
17:07
16:55
16:41
16:29
16:17
16:06
15:55
15:41
15:28
15:14
14:55
14:41
14:26
14:13
13:59
13:45
| Вс | Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | |
| 1 | 2 | 3 | |||||
| 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | |
| 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | |
| 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | |
| 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | ||
15:39
09:49
13:25
14:04
12:51
15:28
12:39
13:24
13:02
12:39
15:08
11:15
14:33
12:26
11:23
13:25
15:19
14:27
15:16
12:13
15:14
14:44
13:25
11:06
13:12
11:13
14:15
11:26
09:35
11:41
10:37
10:55
12:28
12:13
12:51
11:35
10:45
16:51
10:21
14:27
12:37
11:23
13:03
10:47
13:03
13:15
14:58
14:55
14:31
14:19
