Первые жертвы оружия нового поколения

Анализ результатов применения информационных технологий в войнах и конфликтах XXI века

За последние 12 лет операции в области информационного противоборства проводились в пяти войнах и двух вооруженных конфликтах: Израилем во второй Ливанской войне в 2006 году, в секторе Газа в 2009 и 2012 годах; в войне Грузии против Южной Осетии в 2008 году; в ходе интервенции США и НАТО в Ливии 2011 году, а также в войне в Сирии в 2011–2018 годы и в гражданской войне на Украине в 2014–2018 годы.

ВТОРАЯ ЛИВАНСКАЯ И ОПЕРАЦИИ В СЕКТОРЕ ГАЗА

Следует сразу отметить, что в ходе Второй ливанской войны (2006) на двух фронтах, Северном и Южном, методически нанося воздушно-штурмовые удары, Израиль частично достиг первоначально поставленных задач. Однако на третьем фронте – информационном – потерпел явное поражение.

Израильское население воспринимало все пережитые до этого пять войн как справедливые. Ход событий в 1956, 1967 и 1982 годах позволяет видеть, что их агрессивный характер смягчали «контртеррористические» интерпретации и комментарии. В последней войне израильтяне также поддержали свое правительство, но попали под огонь критики мирового сообщества, что свидетельствует об информационных просчетах израильских стратегов. Обидевшись на критику в мировых СМИ, Израиль вышел из Международной организации журналистов, но этот демарш не изменил ситуации в информационной войне.

Нередко противоборствующие стороны использовали одни и те же приемы: преуменьшали свои потери и преувеличивали масштабы ущерба противника. В свою очередь, ливанская сторона завышала цифры утрат среди местного населения (количество жертв в поселке Кана было увеличено в два раза). Обе стороны прибегали к дезинформации, стараясь посеять неверие в собственные силы и панику. Так, главный информационно-пропагандистский рупор «Хезболлы» телеканал «Аль-Манар» сообщил, что боевикам удалось уничтожить израильское судно. Нападение якобы было совершено недалеко от побережья Тира. На корабле, по словам журналистов «Хезболлы», находилось около 50 израильских моряков. Пресс-служба ЦАХАЛ (Армия обороны Израиля) немедленно опровергла эту информацию. Вслед за этим комментатор телеканала «Аль-Арабия» попросил члена политбюро «Хезболлы» Махмуда Камати разъяснить ситуацию. Тот, сетуя на невозможность предоставить документальные видеоматериалы, которые не были отсняты из-за плохой видимости, повторил, что судно подбито.

В изрaильскoй прессе, нaпрoтив, информация о рaзвитии сoбытий в наземных бoях и в тылу стaнoвилась день oтo дня детальнее и все более прoзрaчнее. Поэтому создалась уникальная ситуация: обширные комментарии к ведущимся операциям, подведение итогов после их окончания, а иногда и до их начала сначала сделали СМИ обладателем фактора влияния, а затем превратили прессу в инструмент контроля военных действий. Oткрытaя пресса, став трибуной грaждaн, бoйцoв и лиц, принимaющих решения, сыгрaлa противоречивую рoль в фoрмирoвaнии плoдoв военной кaмпaнии. СМИ присвoили себе прaвo рaзъяснять, в тo время кaк ЦАХАЛ стaл им пoдыгрывaть, чтo временами вызывaлo недoумение.

Пресса муссировала негативные темы: aтaка в Кaне, пoпaдaние рaкет в группу сoлдaт в кибуце Кфар Гилади, фактическое смещение командующего Северным округом, спoр o вoеннoй oперaции в пoследние 36 чaсoв и пр. В результате рaзъяснительнaя кaмпaния, которой принадлежит ведущая роль в информационной войне, забуксовала и ее «продукция» перестала пользоваться доверием среди населения Израиля.

По использованию информационных технологий израильская армия считается самой передовой в мире. Ее разведцентры непрерывно перерабатывают огромные объемы информации, поступающие со спутников, беспилотных разведчиков, миниатюрных скрытых камер и автоматических датчиков, установленных вдоль границы с Ливаном. В преддверии ливанского конфликта Израиль ввел в эксплуатацию новый спутник наблюдения за земной поверхностью с разрешением лучше одного метра. Даже Пентагон перенимал передовой израильский опыт в области средств автоматического наблюдения и антитеррористической борьбы. Но, как показали события, чрезмерное увлечение IT-новинками не застраховывает от эффективных асимметричных мер противодействия. Боевики ХАМАС и «Хезболлы», внесенные в ряде стран в список террористических организаций, регулярно пересекают границу Израиля, напичканную всевозможными электронными приборами и средствами обнаружения, обходя их через подземные подкопы, используя кирки, лопаты и ножи, нападают и похищают израильских солдат прямо с их постов.

КАВКАЗСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Следует признать, что Россия проиграла информационную войну в ходе событий в августе 2008 года на всех ее этапах. Можно полагать, что впервые за всю постсоветскую историю Россия растеряла авторитет в подавляющем числе стран мира. Российское население большей частью воспринимало войну как справедливую, считая, что армия РФ выполнила «операцию по поддержанию мира», но мировое сообщество обрушило на Россию огонь критики. Англоязычное информационное пространство намного больше русскоязычного, аудитория CNN несравнима по численности с аудиторией НТВ.

При этом западные СМИ допускали прямые информационные подлоги и крайне тенденциозно подавали материал о конфликте, не гнушаясь прямой фальсификацией. Россия преподносилась как агрессор, а Грузия – как «маленькая свободолюбивая страна», под руководством своего прозападного руководителя героически сопротивляющаяся агрессии. Любые попытки изложить события с позиций России и Южной Осетии пресекались. Достаточно вспомнить нашумевшее интервью двух осетинок на канале Fox, где им просто не дали говорить, как только стало ясно, что они будут благодарить Россию за защиту.

Мир смотрел на конфликт исключительно глазами Тбилиси. В распоряжении России не было того политико-информационного инструментария, которым располагают Соединенные Штаты и государства Западной Европы, обладающие достаточным политическим влиянием, чтобы превратить собственную версию событий в доминирующее общественное мнение и, главное, мнение международного сообщества. CNN показала картинку российского телеканала RT с демонстрацией горящего города Цхинвал после его обстрела грузинской артиллерией, установками «Град» и бомбардировки авиацией, а диктор сказал, что на экране город Гори, уничтоженный российской армией. Правда, позже последовало объяснение, что произошла ошибка, но сделано это было мимоходом.

Обе стороны – и Грузия, и Россия – широко использовали дезинформацию с целью посеять у противника неверие в собственные силы, преуменьшая при этом потери своих войск и преувеличивая потери противника. Грузинская сторона завышала потери российских ВВС. 11 августа грузинские военные объявили, что они оставили город Гори. Уже в среду на митинге перед зданием парламента в Тбилиси президент рассуждал о происходящем как о большом успехе: «Мы маленькая страна, у нас маленькая армия, но мы нанесли большие потери российской армии. Они пытались уничтожить нас, но они получили 400 трупов, 21 уничтоженный самолет, которые были сбиты примитивными средствами». А на митинге 14 августа Саакашвили заявил, что в Грузию пришли 1200 российских танков. Это полная чушь. Согласно фланговым лимитам ДОВСЕ, суммарно в Ленинградском и Северокавказском военных округах может находиться не более 1300 танков.

В итоге хорошо скоординированная «информационная агрессия» достигла своей цели, по крайней мере в отношении населения Грузии. Если к началу 2007 года лишь каждый четвертый грузин выступал в поддержку войны, то к ее началу (середина июля 2008 года), согласно опросам, уже свыше 80% граждан Грузии поддерживали действия президента Саакашвили, направленные на силовое урегулирование грузино-осетинского кризиса. Грузинские СМИ изо дня в день внушали своим гражданам, что их армия, «закаленная в боях с Ираком», имеет «всесторонний, богатый опыт» и что президент Саакашвили «обладает полководческим талантом».

Грузинские и западные СМИ сознательно недооценивали в публичных выступлениях такие факторы, как недостаточный профессионализм и морально-волевые качества грузинских военнослужащих. Однако следует отметить, что Грузия сумела завуалировать свои потери в ходе войны.

В отряде психологических операций СКВО (около 50 человек) была мобильная типография, где можно было печатать листовки для распространения среди населения Грузии, и единственный в российской армии приемо-передающий мобильный телецентр, который мог бы транслировать на территорию Грузии через российские спутниковые каналы нужные видеоматериалы, в том числе в метровом диапазоне волн. Но в штате телевизионной группы не были предусмотрены телеоператоры и корреспонденты, поэтому она могла только технически обеспечить телепередачу. В результате отряд психологических операций оказался невостребованным.

ВОЙНА В ЛИВИИ 2011 ГОДА

Информационную войну НАТО и США против Ливии можно разделить на шесть этапов, а ее главное событие – влияние информационной войны на замысел и стратегию в условиях штурма Триполи.

Во время первого этапа, еще до фазы открытых вооруженных столкновений, складывались и укреплялись образы «мы» и «они», акцентировалось внимание на идеологических символах, оправдывающих прямое вооруженное воздействие. 31 октября 2011 года в интервью «Радио Канады» генерал-лейтенант Чарльз Бушар, возглавлявший операцию «Объединенный защитник» в Ливии, рассказал, что в штаб-квартире НАТО в Неаполе было создано аналитическое подразделение. Его миссия заключалась в изучении и анализе всего, что происходит на земле, то есть слежение как за движениями ливийской армии, так и «повстанцев». Впервые НАТО признало, что официальные иностранные журналисты в Ливии были агентами Североатлантического альянса. В частности, он указал на группы, работающие на AP (Associated Press), BBC, CNN и Fox News.

Все сайты «за свободную Ливию» декларировали, что они созданы на родине, но Youtube и прочие информационные ресурсы не были тогда доступны ливийским интернет-пользователям. Веб-сайты «революции» – все на английском языке, хотя язык Ливии – арабский, английский там можно встретить лишь в крупных городах. Несмотря на сомнительное происхождение, сотрудники таких СМИ, как CNN, BBC, NBC, CBS, ABC, Fox News и «Аль-Джазира», приняли эти анонимные и неподтвержденные видео как достоверные. Но необычно большое количество видео на Youtube и сообщений в Twitter оказались необыкновенно схожи и выглядели как очередной неприкрытый проект Пентагона по развитию программного обеспечения, которое позволяет тайно управлять общественными информационными сайтами, чтобы влиять на интернет-беседы и распространять пропаганду.

На втором этапе с началом ракетно-бомбовых ударов основной акцент информационной войны был перенесен на оперативно-тактический уровень. Основными компонентами информационной войны на данном этапе являлись информационно-пропагандистские акции, радиоэлектронная борьба, вывод из строя элементов гражданской и военной инфраструктур. С борта самолета EC-130J «Коммандо Соло», предназначенного для ведения «психологической войны», начали транслировать сообщения на английском и арабском языках для ливийских военных. Вот одно из таких сообщений: «Ливийские моряки, немедленно покиньте корабль. Войска, верные режиму Каддафи, нарушают резолюцию ООН, требующую прекратить военные действия в вашей стране».

Когда конфликт перешел в длительную фазу (более месяца, с 1 апреля до июля), начался третий этап, меняющий формы ведения информационной войны. Задача этого этапа – уличить противника в морально-неприемлемых формах ведения конфликта, а также привлечь на свою сторону новых союзников. Нередко противоборствующие стороны (НАТО и Ливия) использовали одни и те же приемы: преуменьшали свои потери и преувеличивали масштабы ущерба противника. В свою очередь, ливийская сторона завышала цифры утрат среди местного населения (количество жертв в столице). Кроме того, с воздуха постоянно разбрасывались пропагандистские листовки. В связи с общей малограмотностью населения Ливии, листовки в основном носили графический характер (комиксы, плакаты, рисунки, игральные карты с портретами ливийских лидеров). Обе стороны прибегали к дезинформации, стараясь посеять у противоположной стороны неверие в собственные силы и панику. Так, перед началом боевых действий президенты Франции, Великобритании и других стран НАТО, поддержавших операцию в Ливии, обратились с призывом к журналистам не публиковать в прессе подробности подготовки натовских ВС к боевым действиям и вообще сдержанно относиться к освещению планов НАТО и ЕС.

Муаммару Каддафи проигрыш в информационном противоборстве стоил жизни. Фото Reuters

Четвертый этап (август) – начало штурма Триполи. Пожалуй, впервые в XXI веке информационная война повторила события 18 июля 1936 года в Испании. «Над всей Испанией безоблачное небо» – по установившемуся мнению, пароль (позывной) к началу военного мятежа против Второй республики в Испании. Эта фраза, употребленная в передаче радиостанции «Сеута», 18 июля 1936 года послужила сигналом для одновременного совместного выступления военных по всей стране, что стало началом гражданской войны 1936–1939 годов. Главным событием в информационной войне при штурме Триполи считается то, что когда «Аль-Джазира» и CNN показали кадры «победы» повстанцев, снятые в Катаре, то это было сигналом к атаке для мятежников и диверсантов. Сразу после этих кадров по всему городу «спящие ячейки» повстанцев начали устанавливать блокпосты, врываться в командные пункты и квартиры офицеров, не предавших Каддафи.

Обман раскрыли дотошные зрители телеканалов, которые сделали стоп кадры «ночного праздника на Зеленой площади» и обнаружили там массу несоответствий с настоящими фотографиями и даже с видеокадрами, сделанными на площади совсем недавно. Так, в одних местах, радуясь успехам повстанцев, успела вырасти 15-метровая пальма, которой там не было неделю назад, в другом случае на месте двухсотлетнего кедра неожиданно выросла вторая пальма, на стенах исчезла лепнина, и так далее. Конфуз еще более неприятен тем, что информация о подготовке этой фальшивки века появилась в Интернете задолго до начала наступления повстанцев на Триполи. С такими предупреждениями за несколько дней до событий выступили сторонники Каддафи. Сообщалось, что под городом Доха (Катар) в пустыне построена декорации Зеленой площади, резиденции Каддафи и правительственного квартала Триполи, и там планируется снять обманные кадры полного поражения каддафистов, вне зависимости от реального положения дел в столице страны.

Пятый этап (август-сентябрь) – штурм Триполи и поддержка гуманитарной миссии помощи населению страны. Атаковать столицу оппозиции помогали сотрудники британской разведки MИ-6. Об этом пишет Daily Telegraph. По данным издания, план нападения был разработан и согласован с Национальным переходным советом еще 10 недель назад.

Он предусматривал, что боевые действия начнутся в центре города. Поэтому, в течение всего этого времени повстанцы тайно провозили в город оружие, боеприпасы и хорошо обученных бойцов. В ходе пятого этапа реальный вооруженный конфликт завершился, а информационная война перешла в новую, шестую фазу (октябрь–декабрь) – формирование выгодной трактовки случившегося. Самый простой способ манипулирования информацией – не подпускать журналистов к самим событиям, подкармливая прессу официальными сообщениями и видеохроникой, полученной от военных, вооруженных ноутбуками и мобильными телефонами со встроенными фото и видеокамерами. Другой прием основан на использовании изобразительных средств кино и телевидения.

ЗАПАД ПРОТИВ СИРИИ

Сирийский режим был непривычен к информационной войне и потому позволил оппозиции играть в одни ворота. Но, разумеется, это касается не всей оппозиции. Дело в том, что в Сирии действительно существуют демократы и либералы, которые открыты миру, не могут мириться с авторитаризмом режима и надеялись на политическую открытость со стороны Башара Асада. Но они получили от него лишь определенные политические свободы в обмен на отказ от совершенно оправданных требований либеральных реформ. Их практически не слышно, и они не появляются в западных СМИ, потому что не требуют линчевать «Диктатора», как это было в Ливии.

Если вы искали информацию о Сирии в печатных и аудиовизуальных СМИ (в частности, во Франции), то сами могли убедиться, что большая часть сведений о положении в стране исходит от «Сирийского центра прав человека» или НКО (что, по сути, одно и то же). Само по себе название «Сирийский центр прав человека» ласкает слух людей на Западе, для которого эта организация давно стала приоритетным, если не единственным источником информации. Тем не менее у нее нет ничего общего с уважаемой Международной лигой прав человека. На самом деле, это всего лишь эманация «Братьев-мусульман» (террористическая организация, запрещена в России. – «НВО»), которой руководят исламистские активисты. Этот центр был создан в Лондоне в конце 1980-х годов с благословения англосаксонских спецслужб и практически полностью финансируется на саудовские и катарские деньги.

Второй источник информации – это Сирийский национальный совет, который создан в 2011 году в Стамбуле по образцу ливийского ПНС и инициативе исламистской партии ПСР (а не турецкого государства). Сирия – это не Ливия, а составляющие более четверти населения меньшинства хотят сказать свое слово, в том числе и внутри оппозиции. Так, визит в Вашингтон делегации оппозиционно настроенных сирийских курдов в апреле этого года прошел, мягко говоря, не слишком удачно. Курды – сунниты, но не арабы. А раз они не являются арабами, «Братья-мусульмане» смотрят на них свысока. Курды пожаловались на притеснение внутри СНС, однако услышали в ответ, что им нужно подчиниться «Братьям-мусульманам» или выкручиваться самим.

Вернувшись в Стамбул в не лучшем расположении духа, они объединились с другими оппозиционными меньшинствами и сместили полностью подчиненного «Братьям» председателя Бурхана Гальюна. Его место занял курд Абдель Бассет Сайда, который будет делать все возможное (то есть откровенно немного), чтобы не потерять ни благосклонность турецких исламистов, ни политическую поддержку американских неоконсерваторов, ни финансовую помощь Саудовской Аравии и Катара.

Сирийские меньшинства (и особенно – держащие в руках государственный аппарат алавиты) беспокоятся за свое выживание и готовы обороняться с оружием в руках. Вывод из игры президента Сирии может иметь некое символическое значение, однако по сути – ничего не меняет в проблеме. Под угрозой находится не только и не столько он сам, сколько все его сообщество, которое будет вести себя еще жестче и агрессивнее в случае утраты лидеров и опоры.

УРОКИ И ВЫВОДЫ НА БУДУЩЕЕ

Локальные войны и вооруженные конфликты XXI века показали, что недостаточно одолеть противника на поле боя – окончательная победа куется в информационных войнах. Например, в информационной войне в ходе интервенции США и НАТО в Ливии, Вашингтон и Брюссель организовали интенсивную пропагандистскую кампанию, изображая империалистическую агрессию как «народное восстание», а ковровые бомбежки беззащитной антиколониальной армии как «гуманитарную интервенцию» для защиты «гражданского населения». В рамках информационной войны ЦАХАЛ и «Хезболла» использовали дезинформацию и вхождение в сети управления друг друга для передачи ложных команд, адресованных конкретным командирам подразделений. Заслуживает внимание опыт «Хезболлы», которая в течение 34 дней не допустила публикаций ни одной фотографии из районов подземно-наземных коммуникаций или панорамных фотографий занимаемых позиций. Пожалуй, впервые в XXI веке информационная война сказалась на замысле штурма города Триполи, повторив события 18 июля 1936 года в Испании.

Применение НАТО широкомасштабных информационно-психологических операций и других мероприятий информационной борьбы, причем не только на стратегическом, но и на оперативном и тактическом уровнях, приобрело в последние годы очень активный характер. И роль информационно-психологических операций сегодня не менее важна, чем ведение воздушных и специальных операций.

Российской армии, видимо, необходимо создать специальные организационно-управленческие и аналитические структуры для противодействия информационной агрессии. Нужны специальные информационные подразделения или даже войска, в составе которых будут государственные и военные СМИ, работающие как на внешнюю, так и на внутреннюю аудиторию. В информационных войсках должны быть международные и внутриполитические эксперты, редакторы, журналисты, сценаристы, операторы, хакеры, переводчики, работники связи, веб-дизайнеры и пр. Их задача – доходчиво и ярко разъяснять мировому сообществу, например, суть и принципы российской идеологии.

Для решения задачи стратегического анализа необходимо создать центр стратегического анализа сетей управления. Его функции: вхождение в сети и возможность их подавления, контрразведка, мероприятия пo оперативной маскировке, обеспечению безопасности собственных сил и средств, обеспечение безопасности информации. Для решения задачи информационного воздействия следует создать антикризисный центр, центр определения критически важных информационных структур противника, их физического уничтожения, РЭБ, психологических операций, сетевых операций (подготовки «хакеров»). А для решения задачи информационного противодействия необходимо создать государственный медиахолдинг по связям с телеканалами и информационными агентствами для обеспечения тех нужной информацией.

В повседневной жизни в условиях современной информационной среды решением Совбеза России должны быть определены задачи по единому плану для обеспечения военных и политических акций оперативного и стратегического характера. Этим же решением должны проводиться операции по одновременному достижению как наступательных, так и оборонительных целей. Только комплексное их осуществление будет способствовать достижению успеха операции как в мирное, так и в военное время.

Существующая сейчас подготовка специалистов информационных войск не позволяет обеспечить Россию кадрами, которые обладают общим кругозором и практическими навыками, достаточными для поддержания необходимой идейной и морально-психологической устойчивости общества и создания нужной России реальности. Необходимо возродить подготовку кадров для ведения информационно-психологических операций на стратегическим и оперативном уровне в Генеральном штабе ВС РФ, в академиях, в оперативно-тактическом звене дивизий и бригад. Нужно определить, в каких учебных заведениях должна осуществляться многоуровневая их подготовка, где будут одновременно готовить специалистов по стратегическому анализу, информационному воздействию и информационному противодействию. Необходимо в соответствии с этим преобразовать школы идеологических работников (военного и невоенного профиля).

Стоит подумать о введении термина «информационная дисциплина». 20 августа 2018 года правительственная комиссия по законопроектной деятельности рассмотрела законопроект, запрещающий военнослужащим выкладывать в соцсети лишнюю информацию. Многие военнослужащие забывают, что интернет – открытое пространство – и выкладывают по сути закрытую информацию. 23 августа 2018 года в рамках международного форума «Армия-2018» состоялась конференция «Психологическая оборона». Российское Минобороны в итоге фактически анонсировало создание в структуре министерства системы информационного противоборства и, возможно, даже сил информационных операций специального назначения (СИОСН).

Информационная война – реальный фактор геополитики. К сожалению, этот фактор недооценивается политической элитой России. И в этой недооценке корень очень важных нерешенных проблем современной России.

Об авторе: Анатолий Дмитриевич Цыганок – полковник в отставке, кандидат военных наук, член-корреспондент Академии военных наук, лауреат Премии имени А.А. Свечина.

Источник: Независимая газета