На этой неделе Европарламенту предстоит судьбоносное голосование. Новые директивы, регламентирующие авторское право на цифровом рынке, грозят до неузнаваемости изменить интернет-пейзаж Старого Света, и не только его. «Огонек» присмотрелся к проблеме.
«Спаси свой интернет!» — с этим боевым кличем на улицы европейских (прежде всего немецких) городов уже более года выходит на многотысячные демонстрации «поколение интернета» — те, кто родился после его появления и не мыслит без него существования. О размахе движения дает представление хотя бы онлайн-петиция в Европарламент с призывом спасти интернет, она собрала за 5 млн подписей.
Но от чего его надо спасать? И причем тут Европарламент?
Перечислить всех врагов трудно. Часто это зависит от взглядов и мотивов протестующих. Для одних — это интернет-концерны Google, Apple, Facebook, Amazon, которые обзывают презрительной аббревиатурой GAFA. Для других — владельцы тиражных печатных изданий (концерны Bertelsmann, Springer и пр.). Для третьих — политики со всей Европы, включая Еврокомиссию, Европарламент, Бундестаг, канцлера Меркель и т.д.
Но прежде всего «дети интернета» хотят спасти его от «диктатуры алгоритма» и нового европейского монстра по имени «Директивы Европейского парламента и Европейского совета, касающиеся авторского права на едином цифровом рынке», принятие которых и ожидается на этой неделе.
«Интернет-отечество в опасности!»
Как многие слышали, на днях интернету стукнуло 30 лет. Вспоминая историю становления Всемирной сети, эксперты обращают внимание на то, как менялось восприятие этого уникального инструмента: сначала в нем видели глобальную библиотеку, своего рода хранилище всех знаний человечества; затем — глобальное пространство общения и, наконец, уже в наше дни,— источник глобальных угроз. Пользователей, сидящих в интернете все эти 30 лет, куда больше парадоксов эволюции любимой игрушки тревожит иное: во Всемирной сети остается все меньше уголков, в которые можно заходить бесплатно. Правда, и это своего рода болезнь роста: за 30 лет интернет превратился из малопонятного инструмента в гигантскую отрасль экономики, которая, естественно, пытается жить по законам коммерции. Причем в последние годы монетизация интернета идет все более быстрыми темпами. И все более изощренными методами.
Очередной и крайне абсурдный, как уверяет большинство юристов, экономистов, теоретиков интернета и, конечно, его пользователей, из этих методов пытаются сейчас реализовать в Евросоюзе. Для этого и разрабатываются «Директивы, касающиеся авторского права на едином цифровом рынке».
Немного о предыстории. Идея, лежащая в основе этих евродиректив, родилась в 2016 году у немецкого политика Гюнтера Эттингера, в то время комиссара ЕС по цифровой политике и экономике. Если коротко, он предложил разработать способы выплаты гонораров авторам тех произведений (статей, музыки, аудио-, фото- и видеоматериалов, лекций, а также их отрывков и даже цитат), которые фактически пиратски используются повсюду в интернете. Эттингер объяснял это необходимостью борьбы с американскими концернами, прежде всего с Google. Политика поддержали ассоциации издателей газет и журналов, считающие, что «для обеспечения свободной, независимой журналистики в цифровом мире» необходимо «обновленное авторское право, а также надежные общеевропейские правила, способные противостоять давлению интернет-гигантов».
Так Матиас Дёпфнер, глава издательского концерна Axel-Springer-Verlag, заработавшего в прошлом году свыше 300 млн евро, не устает жаловаться на концерны «от Google до Facebook, и от Amazon до Snapchat, захватившие контроль над рынком».
Восстановить справедливость, то есть заставить Google, блогеров, поисковики и прочие интернет-службы платить газетам за размещение их материалов, должна статья 11 тех самых евродиректив. Ее предшественником и фундаментом является закон, принятый в ФРГ в 2013-м и обязывающий поисковые машины и агрегаторы платить издателям за публикацию заголовков их газетных статей и линков, ведущих к этим статьям.
Проблема в том, что решение это бьет и по рядовым пользователям, которые только благодаря этим линкам и могут выйти на сайт изданий и прочитать статью. Многие иллюстрируют свою позицию так: представьте, к примеру, требование, чтобы почтальоны платили получателям писем. Противники инициативы также напоминают, что газеты предоставляют свои статьи и линки Google News бесплатно и добровольно.
Однако и у издателей своя логика: они хотят, чтобы пользователь не бродил по интернету в поисках источника информации, а шел на их сайты (доступ к ним, кстати, все чаще становится платным), а еще лучше подписывался на бумажные версии газет и журналов. Их можно понять — они борются за выживание: та же газета Bild, имевшая в 1979-м тираж около 6 млн в день, сейчас не печатает и полутора миллионов. Понятно, что виноват в этом прежде всего интернет, облегчивший доступ к любой информации, которую просто размещает, а не «производит» (то есть добывает, доставляет, излагает в удобном для понимания виде).
Словом, аргументы есть у обеих сторон, но важно оговориться: закон, задуманный для сдерживания интернет-концернов, реализовать не удалось даже в ФРГ. Крупным газетам Google умудряется платить меньше, чем им хотелось бы, а мелким и вовсе не платит. Издания в итоге были вынуждены уступить Google News, поскольку понимают: без его наводки потеряют существенную часть читателей. Косвенно это подтвердил эксперимент, на который Googlе пошел недавно, уже в ходе разработки евродиректив: стал давать в Google News только выжимки статей и линки к ним. Число заходов на сайты газет сократилось за несколько дней на 45 процентов.
Каков прогноз на после 25 марта?
Это было бы логично, поскольку Google обяжут платить тем, от кого он получает статьи. В любом случае доступ к информации станет сложнее и дороже.
Загружай и властвуй
Впрочем, вопрос о плате лишь часть проблемы. Куда больше будоражит «поколение интернета» статья 13 евродиректив, где речь идет о методах контроля за их исполнением. Суть: статья эта обяжет практически все серьезные сайты обзавестись «загрузочными фильтрами» или приобрести лицензии на право использовать материалы всех 8 млрд правообладателей, зарегистрированных в мире (цифра опубликована на днях партией «пиратов» ФРГ).
Чтобы понять, о чем речь, возьмем в качестве примера YouTube, который принадлежит Google. По действующим ныне нормам интернет-портал не обязан выяснять происхождение контента (будь то текст, музыка или фото, видео), размещаемого пользователями самостоятельно. Это значит, что каждый, кто хочет туда что-либо загрузить, то есть дать нам посмотреть или послушать, делает это на свой страх и риск. Сам загрузивший и будет наказан, если выяснится, что он нарушил нормы авторского права, иначе говоря, использовал чужую музыку, картинки или тексты, даже короткие отрывки, цитаты без разрешения автора и без оплаты — по-пиратски.
Эта правовая ситуация после принятия директив принципиально изменится.
Проблема, однако, в том, что на тот же YouTube постоянно кто-то где-то что-то загружает — миллионы новых текстов, фильмов, песен ежесекундно. Проверять все это на пиратство вручную немыслимо. Считается, что предотвратить размещение пиратского контента можно лишь двумя способами: заставить порталы или покупать некую генеральную лицензию на все, что защищено авторским правом, или ставить «на входе» специальное — фильтрующее — программное обеспечение, которое будет автоматически пробивать по всемирной базе данных авторского права весь загружаемый пользователями контент. В этой базе, напомню, уже 8 млрд авторов, но поскольку каждый час их число растет, этот фильтр должен непрерывно обновляться.
Покупка лицензии теоретически, наверное, возможна, но не для мелких компаний. Значит, придется фильтровать весь входящий поток. Народ, который протестует на улицах, подозревал это с самого начала, хотя сторонники реформы авторского права уверяли, что не допустят этого. На днях даже правительство ФРГ признало: без фильтров не обойтись.
Диктатура алгоритма
Парадоксально, но большинство экспертов предупреждают: фильтры дадут эффект, противоположный тому, на который рассчитывают авторы директив.
Так, Ульрих Кельбер, эксперт правительства ФРГ по вопросам практики использования интернета, в интервью Suddeutsche Zeitung назвал создание фильтров серьезной ошибкой, которая приведет… к усилению доминирования интернет-концернов. «Фильтры — конструкция настолько сложная и дорогостоящая, что ее смогут позволить себе лишь самые богатые и развитые порталы американских интернет-компаний, на ограничение которых и нацелены директивы. Более мелкие компании должны будут покупать или арендовать их программное обеспечение. Значит, через этих гигантов будет проходить еще больше личных данных пользователей интернета, что приведет к их еще большему усилению».
Кельбер также считает, что фильтры вряд ли способны надежно различать легальное и нелегальное содержимое.
Например, вы загружаете видео о демонстрации. На фоне звучит песня, защищенная авторским правом. Программа, обнаружив это, блокирует загрузку, хотя музыка не играет в данном случае роли, она вообще ужасного качества, так что как продукт никому не нужна.
Научить машину понимать все эти детали невозможно. Сатира, мемы, пародии — все, где обязательно используется чужой текст, будет безжалостно блокироваться алгоритмами».
Хуже того. Как и многие решения ЕС, директивы полны противоречий и исключений, допускающих массу трактовок. Начать с того, что в теории они должны распространяться лишь на основных игроков на рынке цифрового контента, бизнес-модель которых стимулирует пользователей загружать и раздавать большие объемы защищенного контента. Оговаривается, скажем, что на стартапы моложе трех лет, с годовым оборотом менее 10 млн евро и с аудиторией менее 5 млн директивы не распространяются.
Однако исключения эти указаны не в тексте статьи 13, а в пояснении к ней, а значит, не имеют обязательной юридической силы, хотя и должны использоваться для правильного толкования статьи. К тому же стартапам, вроде бы освобожденным от обязанности платить за контент, рекомендовано получать, то есть, по сути, покупать лицензию на его использование?
Некоммерческие сайты, типа «Википедии» (в знак протеста против директив объявила в ФРГ забастовку) или открытых библиотек вроде бы могут бесплатно использовать защищенный контент, но агрегатор Google News, на котором даже рекламы нет, объявлен врагом номер один (следует из статьи 11).
«Страшно представить, что будет, если использование жестких, но неумных и плохо работающих фильтров станет обязательным в условиях отсутствия четких правовых определений»,— пишет в Frankfurter Allgemeine Zeitung юрист Константин ван Лийнден. Он, правда, выражает надежду, что «здравый смысл и коммерческий интерес владельцев порталов окажутся сильнее искушения применять статью 13 «на всякий случай» во избежание штрафов и судебных исков».
Непонятно и то, как подсчитывать объем аудитории. Учитывать при этом раздачу через соцсети? Ведь не секрет, что любой сайт или блогер делают все, чтобы расширять аудиторию, и просто наивно требовать от них этого не делать. Непонятно и что значит юридически «стараться принимать все мыслимые меры предосторожности для предотвращения публикации пиратского контента»? Как долго должны длиться переговоры между вами и порталом о лицензии, чтобы потом портал мог утверждать, что старался соблюдать требования закона?
В самом тексте статьи якобы утверждается, что реформа не должна рассматриваться как введение тотального контроля в Сети. Но на практике суды, увы, не всегда воспринимают подобные указание как запрет на использование фильтров в принципе. И хотя в статье 13 есть призыв к адекватности в оценке цитат, карикатур, пародий, мемов, не существующих без использования чужих авторских материалов, Кент Уолкер (он отвечает в Google за контакты с общественностью) уверен, что реформа в целом и особенно статья 13 будут иметь печальные последствия для творческой индустрии, расцветающей сейчас в Европе, прежде всего в YouTube.
К слову, YouTube подобный фильтр уже использует. На днях он заблокировал 12-минутный аналитический видеоматериал, слепленный австрийским медиаблогером Кобуком из двух чужих сатирических телепередач на актуальную экологическую тему. Материал построен как своего рода диалог слепого с глухим. Оба говорят об одном и том же, но аргументов оппонента, естественно, не слышат, ведь они из разных передач на разных каналах. Вместе их «свел» Кобук, создав новый публицистический материал. По сути, у него получился свежий фельетон на медийную тему. А во-вторых, и это даже важнее, он наглядно показал, как работает фильтр, о котором идет речь в статье 13. Без использования оригинальных авторских текстов он обойтись, естественно, не мог. От себя к их репликам при этом не добавил ни слова. А использованные реплики цитатами назвать нельзя (авторское право и судебные решения дают цитатам конкретное определение). Теоретически Кобук должен был бы покупать лицензию на использование реплик. Но покупать лицензии надо было бы и у двух телеканалов, и у компаний, снимавших эти передачи, что требует и денег, и времени. Пока суд да дело — тема уйдет, а блогер живет лишь сегодняшним днем.
Фильтр, естественно, аналитический материал Кобука не пропустил, увидев в нем лишь набор фраз, защищенных авторским правом. Фильтр ведь не в состоянии учесть и понять все нюансы творческого процесса.
Сайт netzpolitik.org, рассказавший об этой истории, обратил внимание на то, что Facebook, где фильтры не используются, не мешал распространению поста Кобука. А о качестве и актуальности его работы можно судить по тому, что за несколько часов ее посмотрели и отлайкали около 50 тысяч человек (в основном профессионалы СМИ) в Германии и Австрии. Этот пример — доказательство, что, казалось бы, чисто технический фильтр, цель которого отыскание пиратского контента, может при желании играть и роль цензора.
Пример дает представление и о проблемах, которые появятся у любого, кто захочет кого-либо процитировать. Так как евродирективы требуют или получения согласия от того, кого я цитирую, или покупки лицензии, придется связываться и с автором цитируемого текста, и с изданием, где он, текст, опубликован. Это опять трата времени и денег, которых у журналистов всегда не хватает. Но еще важнее другое: автор цитируемого текста может высказать недовольство контекстом, в котором его слова будут использованы. Фактически это уже цензура.
Где-то хотят защищать народ от пропаганды ненависти и насилия, где-то — от террористов, исламистов, педофилов, нацистов, коммунистов. А теперь представьте, что начинание выйдет за пределы ЕС…
Словом, понятно, почему накануне принятия евродиректив и проводятся сейчас в ЕС демонстрации против статьи 13. Самая мощная — общеевропейская — должна была пройти 23 марта, когда этот номер был уже сдан в печать. Но даже если она дотянула до миллионной, как надеялись организаторы, сомнительно, что протесты остановят реформу авторского права в цифровой сфере после того, как идея уже одобрена и Еврокомиссией, и Европейским советом, и профильными комиссиями Европарламента. По сути, итоговое голосование, назначенное на 25 марта, является лишь формальностью. А вот число и имена проголосовавших как за, так и против директив, важны для избирателей, которым в конце мая предстоит определить новый состав Европарламента. «Поколение интернета» хочет знать своих героев в лицо. Как и антигероев.
Виктор Агаев, Бонн
Источник: Коммерсантъ
16:53
16:41
16:29
16:17
16:06
15:55
15:41
15:27
15:14
14:55
14:41
14:28
14:15
13:59
13:45
13:31
13:16
13:03
12:51
12:39
12:26
12:13
11:51
11:39
11:26
11:13
10:51
10:37
10:24
10:10
09:59
09:47
09:36
09:23
09:09
17:47
17:36
17:25
17:14
17:03
16:52
16:41
16:29
16:17
16:06
15:55
15:41
15:29
15:16
15:05
| Вс | Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | ||
| 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | |
| 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | |
| 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | |
| 28 | 29 | 30 | 31 | ||||
15:39
09:49
13:25
14:04
12:51
15:28
12:39
13:24
13:02
12:39
15:08
11:15
14:33
12:26
11:23
13:25
15:19
14:27
15:16
12:13
15:14
14:44
13:25
11:06
13:12
11:13
14:15
11:26
09:35
11:41
10:37
10:55
12:28
12:13
12:51
11:35
10:45
16:51
10:21
14:27
12:37
11:23
13:03
10:47
13:03
13:15
14:58
14:55
14:31
14:19
