«Моего мальчика рядом положите»: что происходит в Ижевске после расстрела школы

28.09.22 | 09:33

В Удмуртии после массового убийства в ижевской школе объявлен трехдневный траур. Жертвами трагедии стали 17 человек, из них 11 дети. Специальный корреспондент «МК» провела несколько часов около школы №88, где местные жители организовали стихийный мемориал.

Я прилетела в Ижевск на следующий день после трагедии. По дороге из аэропорта обратила внимание на десятки билбордов с рекламой, которую разместили еще к дню выборов 11 сентября. На вопрос, почему их до сих пор не убрали, местные пожимали плечами: «Да кому они мешает, пусть висят. У нас тут и новогодние поздравления до весны никто не убирает. Всем всё равно».

В машине по радио передавали местные новости. Сухие информационные сводки, связанные с трагедией в школе: перечислили количество погибших, раненых, немного об отважных учителях. Больше никаких подробностей.

Проезд к школе, где произошла стрельба, оцепили с раннего утра. Ждали главу СК России Александра Бастрыкина.

С 10.00 утра около школы собирался народ. В основном женщины – молодые, пожилые, с детьми.

У ворот школы разбили шатёр. Под ним поставили парту, куда народ складывал цветы, игрушки. Здесь же оставляли записки: «Простите, дети, что не уберегли вас» Волонтёры расставляли на земле сотни лампадок.

- Странно, что портреты погибших не несут, - удивлялась девушка в жилетке с надписью «волонтеры Удмуртии». – В понедельник вечером только один мужчина оставил здесь фотографию своего внука. У мальчика когда-то погибли родители, опеку над ним взяли бабушка и дедушка.

Собравшиеся около школы молчали. Спрашиваю у волонтёра, винят ли кого-то родители в случившемся.

- Да я не слышала, чтобы здесь кого-то обвиняли. Мы же не Москва, - отвечает девушка.

Чуть в стороне от мемориала собралась толпа пенсионеров. Старики бурно обсуждали последние новости.

- Я ВКонтакте нашла список погибших и раненых, - информировала женщина. - Слушайте внимательно, может, кого знаете.

Начала зачитывать список фамилий.

- Можно не кричать так, - перебил ее волонтёр. – Или отойдите подальше.

- Ладно, я лучше пойду поснимаю на телефон, что около ворот происходит, - один из стариков надел медицинскую маску и направился к шатру с цветами.

ФОТО: ИРИНА БОБРОВА

К мемориалу подвезли молодых парней в военной форме. У каждого в руке по две гвоздики. Строем подошли, положили цветы.

Через полчаса приехала вторая партия военнослужащих.

«У всех истерика, нужна помощь специалистов»

Людей становилось больше. Большинство из собравшихся так или иначе имели отношение к школе. Это стало понятно из разговоров.

- Я одна из первых прибежала к школе. Бегала вокруг, рыдала. Не представляю, что пережили наши дети, - всхлипывала женщина лет сорока. - Мы сейчас с дочерью к психологу ходили. В соседней школе собралась много и детей, и взрослых. У всех истерика, людям нужна помощь специалистов.

Около полудня к школе приехал Александр Бастрыкин. Его встречали девушки в камуфляжной форме, в руках держали букеты гвоздик. Одна так разволновалась, что чуть не уронила цветы.

Глава СК остановился около мемориала.

- Это кто? – шептались вокруг люди.

- Нам сказали, что это главный из Следственного Комитета, фамилию не знаю, - пожимала плечами одна женщина.

Люди не сводили глаз с главы СК. Кто-то из окружения Бастрыкина обратился к народу, мол, может, хотите что-то сказать. Тишина.

- А что тут скажешь, - обронила одна. – Хотелось, чтобы такое больше не повторилось…

Бастрыкин прошёл на территории школы.

Около мемориала началась суета. Мужчины в костюмах принесли новые шатры, таблички «Помним», «Скорбим». Волонтеры притащили очередные коробки с лампадками.

ФОТО: ИРИНА БОБРОВА

В толпе я заметила молодую пару. Мужчина поддерживал под руку женщину, которая прижимала к груди фотографию мальчика.

- Куда же нам поставить его портрет, чтобы его не уронили? – задыхалась от слёз мама погибшего ребенка.

- Давай рядом с этим мальчиком, - муж указал на фотографию другого погибшего школьника.

«Думала, дети шары лопают»

Учителей в этот день собрали в соседней школе на совещание. Скорее всего, с преподавателей взяли подписку о неразглашении до окончания следствия.

Мне удалось пообщаться с сотрудниками школы, которые не имели отношения к преподавательской деятельности.

- Я в этот день должна была дежурить в гардеробной, но поменялась со своей напарницей. Пошла к зубному врачу, это меня и спасло, - рассказывает одна пенсионерка. – Она же спаслась случайно, стрелок её чудом не заметил.

К разговору присоединяется бывшая работница школы.

- Раньше дети заходили по магнитным карточкам в школу, а потом их отменили, - говорит женщина. - Охранниками у нас всегда нанимали людей пенсионного возраста. За такие деньги молодые не пойдут работать. Им платили по 100 рублей в час. Это считается дорого. В октябре вроде планировали новых набрать, подешевле, по 75 рублей в час. В Удмуртии у всех зарплаты мизерные. Уборщицы и вахтерши в школе получают по 15 тысяч рублей.

Один из погибших охранников, Ринад Замалутдинов, всего две недели успел отработать. Он бывший майор милиции.

Еще у одной погибшей учительницы недавно сын умер от рака. Теперь она за ним ушла.

У другой осталась больная мать, за которой теперь некому ухаживать.

К нам присоединяются еще несколько сотрудниц школы.

- Я ведь этого парня, который убил наших детей, смутно помню. Неудивительно, что он знал хорошо здание. У него ведь бабушка больше 20 лет работала вахтершей в школе, потом уволилась. Он жил с ней в одной квартире, считайте, она его и воспитала.

- Она что-то рассказывала про внука?

- Он закончил 9 классов, больше мы про него ничего не слышали. Хотя его бабушка болтливая женщина. Вот про внучку много говорила, она тоже здесь училась. А про внука молчок. Будто сгинул он.

ФОТО: ИРИНА БОБРОВА

Пока мы беседовали, к нам подошла та самая гардеробщица, которая нажимала тревожную кнопку.

- В 10.45 я подала звонок к уроку. Затем думала перекусить, принесла с собой банки, - рассказывает Валентина. - Пока туда-сюда, слышу два хлопка. Думала, дети балуются, шары лопают. Приоткрыла дверь, смотрю - какой-то мужик с оружием стоит боком напротив меня. Он меня не заметил, иначе бы шлёпнул. Когда он пошёл по коридору, я кинулась к тревожной кнопке. Он к тому времени уже поднялся на второй этаж, где раздались хлопки. Их было очень много.

Кнопку я нажимала долго. Она почему-то залипала. Я ждала, пока кнопка отойдет, и снова на неё давила. Так раз пять-шесть.

На полу лежала моя раненая коллега Людмила и стонала. Чуть поодаль погибший охранник Николай. Видимо, они вдвоем сидели на его рабочем месте, когда стрелок пришёл в школу. Я кричала Люде: «Чем помочь?». Она шептала: «Не надо мне помогать, жми на кнопку».

Помимо кнопки я еще звонила в полицию, в «скорую».

В какой-то момент Люда прошептала: «Мне холодно, накрой меня чем-нибудь». Я увидела телогрейку охранника и прикрыла её.

В этот момент в школу вошли четверо. Я перепугалась, подумала, что это сообщники стрелка. К тому моменту уже плохо соображала. Мужчины подхватили меня и вывели на улицу. Тогда я врубилась, что это полиция.

Я потом сверила, сколько времени ехала полиция. Вроде минут пять. Но мне показалось, что прошла вечность.

Когда я уходила от школы, родители школьников почти хором говорили на одну тему: сюда детей больше не отдадут.

- Надо переводить в другое место, - женский голос в толпе. — Вот только куда? Везде одно и тоже. Региональные школы охраняют пенсионеры, ни пойми какие тревожные кнопки, двери нараспашку. Так что остается только на бога надеяться…

МК