Фийон: Трамп должен понять, что мы союзники, а не его вассалы

13.04.17 | 17:09

RFI продолжает беседовать с кандидатами на президентских выборах об их планах касательно внешней политики страны в случае избрания на должность президента. 6 апреля на вопросы журналистов RFI Анн Корпе и Кристофа Буабувье ответил кандидат от партии «Республиканцы» Франсуа Фийон. Урегулирование сирийского конфликта, Крым, Брекзит и отношения с США — отрывки из эксклюзивного интервью в русском переводе.

RFI: Не менее 86 человек были убиты в понедельник в Сирии в химической атаке – для США и Франции сомнений нет, это режим Башара Асада, но Россия пытается оправдать его. Изменилась ли ваша точка зрения касательно Башара Асада? Допустимо ли, чтобы Россия продолжала его защищать?

Франсуа Фийон: Во-первых, моя точка зрения никогда не менялась, я никогда не считал, что Башар Асад — будущее Сирии. Я только считал, и я повторяю это сегодня вновь, что все те, кто рассчитывал на скорое падение режима Башара Асада, ошибались. Уже шесть лет нам неустанно повторяют, что режим вот-вот рухнет, но этого не произошло. Тому, что режим не рухнул, есть причины, и они не связаны только с российской поддержкой, но также и с определенными сирийскими реалиями. Теперь есть новый элемент — атака при помощи химического оружия. Международное сообщество запретило химическое оружие, его использование – это преступление. ООН и ОЗХО начали расследование, и если по ее результатам выяснится, что ответственный за атаку – сирийский режим, то он должен быть наказан, а непосредственные исполнители должны будут предстать перед судом. Сказав это, мы ничего не решили: Башар Асад по-прежнему на своем месте, он сохранил его с помощью России и Ирана, и за исключением случая военной интервенции США в Сирии, что мне кажется маловероятным и точно нежелательным, ничего не изменится. Так что я вновь повторяю, что если мы хотим разрешить сирийский кризис, в один прекрасный день придется сесть за стол переговоров вместе с Россией, Ираном, Турцией и другими партнерами, которых касается этот кризис, и попытаться найти решение, которое удовлетворит интересы этих держав, но при этом создаст возможность ухода Башара Асада и организации переходного периода, после чего можно надеяться, что в стране когда-нибудь воцарится мир.

Франсуа Олланд критикует французских политиков, которые попустительствуют Башару Асаду, называя их соучастниками военных преступлений...

Франсуа Олланд был совершенно неспособен что-либо сделать в этом вопросе: что он сделал для решения этой проблемы за пять лет? Он никогда не был способен сформулировать иную дипломатическую позицию, чем согласие с позицией Евросоюза, так что на его месте я не стал бы никого поучать. Единственная вещь, которая действительно важна, это как разрешить этот кризис. Сделал ли что-либо Франсуа Олланд для разрешения кризиса? Была ли за последние 6 лет предпринята хотя бы одна дипломатическая инициатива, которая могла бы облегчить жизнь сирийского народа? Ни одной.

В 2013 году, например, уже планировалось военное вмешательство…

Напомню, что похожая операция была раньше, в Ираке, и Франция решила в ней не участвовать. Ситуация там, кстати, была совершенно идентичная, поскольку речь шла о том, чтобы отстранить от власти человека, который использовал химическое оружие против населения собственной страны. И тогда все население Франции было солидарно с решением президента Ширака не принимать участия в военной интервенции в Ираке. И мы были совершенно правы, поскольку, как мы потом увидели, военное вмешательство в Ираке стало одной из причин сегодняшнего кризиса! Так что, на мой взгляд, это не является допустимым решением. Я хотел бы, чтобы Асад оставил власть, конечно. Я хотел бы, чтобы Сирия постепенно стала более демократической и мирной страной. Однако этого результата не удастся добиться, если мы не достигнем соглашения с Россией. А уж нравится это кому-то, или нет, — ничего не поделать, таковы реалии.

Уже три года, как Крым был аннексирован Россией. Нужно ли нам признать аннексию или продолжить давление на РФ, чтобы она ушла оттуда?

Я бы сказал — ни то, ни другое. Надо провести международную конференцию под эгидой ООН, с тем чтобы найти решение ситуации с Крымом, которое будет соответствовать международному праву. Для такой страны, как Франция, признать одностороннее присоединение Крыма к России будет вопиющим нарушением международного права. Продолжать же считать, что у России нет никаких причин для присутствия в Крыму, в то время как большинство населения там — русское, означает попрать другой основополагающий принцип — право народов на самоопределение. Так что оба эти решения — тупиковые, и единственное решение, которое я бы поддержал, – это международные переговоры под эгидой ООН, для того чтобы найти решение по крымскому вопросу.

Вы говорили, что санкции, введенные против России, бесполезны. Но существуют примеры, когда санкции приносили результат — в частности, вспоминается ЮАР или Иран. Санкции же против России заставили ее подписать Минские соглашения?

Вовсе нет, я думаю, что санкции против России привели к тому, что позиция страны стала гораздо более радикальная. Сомневаюсь, что народ, который устоял в течение 18-ти месяцев во время блокады Ленинграда, опустит голову из-за экономических санкций, введенных Брюсселем. Кроме того, эти санкции несут в себе последствия и для нашей экономики. Самая парадоксальная вещь как раз то, что мы в первую очередь пострадали от собственных санкций. Кризис в сельском хозяйстве, который сейчас переживает Европа, во многом вызван как раз введенными санкциями. Так что я считаю, что в целом итоги скорее негативные, и хотел бы, чтобы мы отказались от этого механизма.

Вы говорите о праве народов на самоопределение. Давайте сравним с примером, который у Франции под боком: права Испания или нет, запретив Каталонии референдум о независимости?

Это дело Испании, так как касается внутренней политики страны — я предпочел бы не давать никаких оценок.

Вас бы шокировало, если Каталония получила бы независимость?

Нет. Меня шокирует как раз то, что мы полностью отвергаем право народов на самоопределение. Это основополагающий принцип, которому много уделяли внимание французские мыслители, начиная с эпохи Просвещения. И вот большинство наших интеллектуалов, политических сил, которые в нашей стране считаются прогрессистскими, считают, что соблюдение границ важнее, чем право народов на самоопределение — я нахожу это просто абсурдным. Конечно, нужна и стабильность, и мы не можем постоянно пересматривать границы. Однако существуют случаи настолько очевидной несправедливости, что их надо как-то решать.

Если 7 мая вас изберут, переговоры по Брекзиту будут одним из крупных вопросов мандата. Тереза Мэй хотела бы сохранить доступ к единому рынку. Что вы попросите взамен?

Прежде всего, я считаю, что Великобритания должна взять на себя ответственность за принятое ей решение. В частности, это значит, что Лондон не сможет оставаться финансовым центром Европы. Я думаю, что это будет важным пунктом предстоящих переговоров, поскольку британцы, похоже, всерьез намерены добиваться сохранения доминирующего положения на финансовом рынке, несмотря на то, что они решили покинуть ЕС. Именно по этому вопросу будет больше всего прений. Я буду настаивать на том, что британские компании больше не смогут рассчитывать на «финансовый паспорт ЕС». Что касается Франции, я хотел бы, чтобы в стране были введены правила налогообложения, которые будут достаточно привлекательны для того, чтобы во Франции, в Париже, могли обосноваться финансовые учреждения. Кстати, во многих лондонских учреждениях руководители — французы.

Месяц назад в Белом доме Дональд Трамп отказался пожать руку Ангеле Меркель. Шокировали ли вас это? Не показалось ли вам это проявлением неуважения к Европе со стороны нынешней администрации в Вашингтоне, в то время как Европа, наоборот, со своей стороны не проявляет достаточной твердости?

Меня это не просто шокировало, а по-настоящему возмутило, это просто неслыханное поведение. Это неслыханно по отношению к главе независимого государства, и это неслыханно по отношению к государству-союзнику.

Вы обсуждали это с Ангелой Меркель?

Нет, потому что я встречался с ней до ее поездки в Вашингтон, и после этого нам встречаться не доводилось. Я полагаю, что для нее это было унизительно, это унизительно для немцев и вообще для всех европейцев. В свете такого отношения необходимо, чтобы Франция и Германия очень твердо дали свой твердый отпор. Ему нужно напомнить, что наши страны являются союзниками, у нас есть определенные общие ценности, но мы не являемся его вассалами. В частности, я бы предложил, чтобы Франция и Германия взяли на себя инициативу в рамках Еврозоны, чтобы построить европейскую валюту, которая будет настоящей резервной международной валютой, чтобы мы имели возможность сказать европейским компаниям, что они больше не нуждаются в долларе для международных расчетов. Я думаю, что такой язык президент Трамп способен понять.

rfi.fr