На современном этапе вести “переговоры по существу” бессмысленно, так как достижение мирного компромисса невозможно из-за взаимоисключающих позиций сторон. Александр Крылов

06.09.17 | 13:42

Собеседник газеты «168 часов» президент Научного общества кавказоведов, эксперт ИМЭМО РАН Александр Крылов.

– На днях во время мониторинга Минской группы ОБСЕ в Тавушском районе Армении со стороны Азербайджана прозвучали выстрелы. Но пока что ОБСЕ не отреагировало на данный инцидент. Почему?

– В зонах нестабильности часто происходят разного рода инциденты, причем широко используются провокации самого разного толка. С наибольшим размахом провокации используются в Сирии, при этом противники президента Асада (местные и зарубежные) сознательно идут на массовые жертвы среди мирного населения с целью обвинить во всем нынешнее правительство страны.

В зоне карабахского конфликта пока не было случаев применения химического оружия и подобных бесчеловечных мер, но внешние наблюдатели вынуждены считаться с вероятностью всевозможных провокаций. Достоверно определить инициатора стрельбы позволит только высокоточная система наблюдения и контроля. О необходимости ее создания как об обязательном условии уменьшения уровня военной напряженности с перспективой последующего мирного урегулирования много говорилось и говорится. Кое-что в этом направлении уже сделано. Но полноценной системы контроля по обе стороны линии фронта все еще не создано из-за негативного отношения к ней руководства Азербайджана. А без такой системы невозможно определить со стопроцентной точностью кто именно начал стрельбу. Реакция ОБСЕ может последовать только в том случае, если будет точно установлена вина в обстреле группы международных наблюдателей той или иной стороной конфликта.

– По факту обстрела офицеров ОБСЕ Мария Захарова заявила, что эксперты должны будут сказать свое слово, изучив обстоятельства на месте. Какие обстоятельства именно должны изучить эксперты и что ожидать после?

– Эксперты могут опросить свидетелей, осмотреть место инцидента, представленные сторонами вещественные доказательства и т.п. Но очевидно, что такие действия не в состоянии выяснить все обстоятельства инцидента со стопроцентной достоверностью. Обе стороны вновь представят взаимоисключающие версии произошедшего и, скорее всего, на этом дело и закончится до следующего подобного рода инцидента. Так может продолжаться бесконечно долго и, подчеркну еще раз, изменить ситуацию может только современная система слежения по обе линии фронта со всеми необходимыми техническими средствами.

– Серж Саркисян в июле в интервью заявил, что Азербайджан отказался от мадридских принципов карабахского урегулирования. Потом экс-сопредседатель Минской группы ОБСЕ от США Ричард Хогланд в последний день пребывания в должности неожиданно актуализировал давно забытые мадридские принципы. А после Мамедяров заявил, что если Армения согласна, надо начать субстантивности субстантивные переговоры по этим принципам. Как прокомментируете эту ситуацию и разве для достижения субстантивности не нужно de facto участие Нагорного Карабаха в переговорном процессе?

– “Субстантивные” переговоры означают переговоры по существу. Дипломаты регулярно делают разного рода заявления, это часть их работы. Эти заявления делаются по разным причинам, но ожидать, что с их помощью можно понять происходящее было бы наивно. В этом плане особенно наглядными были заявления яркого американского дипломата и специалиста по Кавказу Мэтью Брайза. Он постоянно обещал достичь “решительного прорыва” в карабахском урегулировании «уже в следующем году», а в наступившем следующем году дословно повторял это заявление снова. Так продолжалось несколько раз и каждый раз в СМИ бурно и подробно обсуждалась тема “решительного прорыва”. В итоге эта тема ушла в небытие вместе с уходом М. Брайзы с дипломатической работы.

Ситуация определяется не заявлениями дипломатов и политиков, а их реальными возможностями в конкретной ситуации. На современном этапе вести “переговоры по существу” бессмысленно, так как достижение мирного компромисса невозможно из-за взаимоисключающих позиций сторон. Более того, уровень взаимной враждебности не снижается, а нарастает. То есть отсутствуют необходимые условия для переговоров, которые направлены не на принятие капитуляции врага, а на достижение результата в виде мирного урегулирования конфликта.

МГ ОБСЕ создана для того, чтобы создавать условия для переговорного процесса, но она не может заставлять одну из сторон или обе стороны принять продиктованные извне условия урегулирования. В этом причина хронического тупика в переговорном процессе. В ближайшей перспективе эта ситуация вряд ли изменится.

– На линии соприкосновения арцахских и азербайджанских сил с июля 2017 года наблюдается спад интенсивности перестрелок. Замминистра обороны Армении назвал это результатом пресечении в марте диверсии. Вы согласны с этим мнением, или это тишина перед бурей, то есть – перед встречей глав МИД Армении и Азербайджана?

– Постоянные обострения ситуации на фронте сменяются периодами относительного затишья. Так продолжается много лет, причем в последние годы вспышки боевых действий становились все более масштабными и продолжительными. В апреле 2016 г. дело дошло до “четырехдневной войны”, из нее противоборствующие стороны вынесли свои уроки. Для азербайджанского руководства стало очевидным, что решение проблемы путем молниеносного блицкрига невозможно и что в случае попытки силового решения проблемы начнется новая война с непредсказуемым для Баку результатом. Армянское руководство сделало свои выводы: теперь степень готовности армянских вооруженных сил к повторению “апрельских сценариев” намного выше. Вероятно, что азербайджанское командование продолжит вести “войну на истощение”, однако периодические инциденты и вспышки военных действий не будут такими масштабными как в апреле 2016 г.

Вряд ли можно ожидать, что власти Армении примут требования Баку, а власти Азербайджана откажутся от лозунга возврата всех утраченных территорий. При условии сохранения нынешнего примерно равного баланса военных сил “война на истощение” может продолжаться долго. Однако современный мир настолько нестабилен, что ситуация в регионе может измениться самым неожиданным образом и с самыми непредсказуемыми для всех последствиями.

– Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что “если бы Запад принял наши декларации, карабахский конфликт был бы урегулирован”. Что это значит?

– Достоверно ответить на этот вопрос может только сам министр иностранных дел России Сергей Лавров. Об особенностях дипломатической работы я уже говорил на примере Мэтью Брайза.

Гаянэ Хачатрян